В связи с незапланированным нашествием на наш музейчик большого количества фарфора, у нас возник закономерный вопрос: где в этом собрании заканчивается тема игрушки и начинается тема сувенира? Вот, например, «Казак» — изделие мастеров белорусского села Полонье. Он – сувенир – свидетельство эпохи – исторический экскурс в начало XX века? Или таки игрушка? Или: как лошадку назовешь, так она и поскачет? С одной стороны, понятно: обилие фарфоровых и прочая поделок с обликом лошади красноречиво свидетельствует о популярности лошадковой темы вообще. В этом смысле хороший фарфор идёт в поддержку размышлениям на тему «Лошадь в искусстве» или, скажем, «Роль фарфоровой лошадки в развитии промыслов малых городов России и стран СНГ».
Но ведь фарфором не поиграешь. И не оседлаешь его! Остаётся только беречь и пыль вытирать. С большой натяжкой можно сказать, что это игрушки для взрослых, которые собирают коллекцию данной тематики. Сказать-то можно, но вопрос в нашем случае остаётся открытым.
Любая хорошая коллекция, чем больше и дальше она развивается, тем яснее демонстрирует свои тематические пробелы и смысловые лакуны. В этом качестве она доставляет больше беспокойства, чем радостей, но таков путь коллекционера: собиратель, систематизатор, исследователь, специалист, искусствовед, etс., etc. … Степень временной неудовлетворенности собой и коллекцией растёт прямо пропорционально этому квалификационному процессу.
А с третьей стороны, вот так смотришь на современные пластиковые игрушки, потом переводишь взгляд на уникальный советский фарфор, и немедленно, хоть и невольно, вспоминаешь слова Михаила Шемякина: «Мы, художники, зачастую портим вкус народа. В современном обществе присутствует деление на простой люд и элиту. Пластиковые игрушки – для простаков, фарфоровые для элитарного сообщества. И мы уродуем вкус народа, его восприятие мира, навязывая что-то бестолковое и бездарное, а потом удивляемся безвкусию, уже не народа, а созданной нами толпы.»
Ваш Сергей Г.